Кайя Асмодей

Дневник интриганки

© Кайя Асмодей

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Посвящается И. М. Я растворяюсь в тебе…

Пролог

Я всегда знала, что мама не любит сложные разговоры, но не настолько же!
Она просто заглянула в мою комнату и сказала, в своей привычной манере, беспечно, нисколько не щадя:
– Я еду на заработки в Англию, а ты пока поживешь у отца.
– Мама! – Я вскочила с кресла, на котором сидела с учебником по физике. – Ты о чем вообще?
Мать хотела скрыться за дверью, но мой вопль ее остановил, она со вздохом взглянула на меня и нехотя сказала:
– Деньги нужны тебе на обучение. Это всего на годик. Ты и не заметишь. В Англии горничные в пятизвездочном отеле зарабатывают очень прилично. Питание и проживание включены, я смогу откладывать. Умоляю, только не спорь! Все решено!
Я стояла посреди своей маленькой комнатушки, потрясенно открывая и закрывая рот, пытаясь вставить в мамин монолог хоть слово.
Все бы ничего, да только…
– Поживу у отца? У какого отца? У меня же нет отца! – воскликнула я, воспользовавшись ее паузой.
Мама повела плечом и поморщила нос.
– У всех есть отцы. Биологию вам, что ли, в школе не преподают!
Не в силах стоять, я упала в кресло, прошептав:
– Единственный раз, когда я в шесть лет спросила у тебя про отца, ты сказала, что он урод натуральный и говорить мы о нем не будем! Что изменилось? Он перестал быть уродом за эти последние пятнадцать лет?
Мама закатила глаза.
– Ну почему ты вечно цепляешься к моим словам? Подумаешь, что я там сто лет назад сказала.
– Мама, но я не знаю отца! Как я могу жить с незнакомым человеком? Це-е-елый го-о-од!


– Вот и познакомитесь! Вы очень похожи! И обязательно поладите!
Мой взгляд упал на висящее справа от кресла зеркало. Значит, мой отец рыжий, веснушчатый, немного нескладный, что-то среднее между Винни-Пухом и Тигрой из диснеевского мультфильма. Отлично!
– Ты не веришь, что я способна поступить на бесплатное? – с отчаянием прошептала я.


Мать опустила глаза и вздохнула. Ответ не требовался. Она не верила в меня.
Я молчала, зная, что когда мама говорит, что все решено, это действительно так, и ничто на свете ее не переубедит. А меня она вообще никогда не слушала.
Наконец, мама не выдержала:
– Ну не надо на меня обижаться! – Она подошла ко мне, присела на корточки и обняла мои ноги. – Все это ради тебя, козлик! Ради твоего будущего.
Мне хотелось расплакаться, но я лишь спросила:
– А как быть с моим настоящим?
– Воспринимай это как путешествие и веселые каникулы, дорогая!
– Да? – У меня внутри все обмерло. – Мама, когда ты говоришь «путешествие», ты ведь не имеешь в виду…
– Твой отец из Петербурга, – как всегда без предисловий, ошарашила она.
– Но это очень далеко! Как я буду ходить в школу? На самолете летать? Десятый класс, мама!
– А в Петербурге, думаешь, школ нет? Там есть все, что душе угодно! Тебе понравится!
– Ага. Как тебе, шестнадцать лет назад?
Мать выпрямилась во весь рост и, взглянув на меня сверху вниз, прошагала к двери, бросив:
– Собирай потихоньку вещи!
Зазвонил мобильник, на экране высветилось: «Таня Поднебесная». Я понятия не имела, как сказать лучшей подруге, что я поживу годик в Петербурге с каким-то отцом…
Но все-таки я ответила. Подружка и судьба решили добить меня окончательно, Таня прокричала в трубку:
– Теф, я такое тебе расскажу! Ты сейчас просто умрешь!
Я лишь горько усмехнулась, пробормотав:
– Я уже мертва, так что давай, рассказывай!
– Помнишь Макса?
Спрашивает! Конечно, я помню Макса. Я влюблена в него чуть ли не с детского сада.
– Ну и? – поторопила я.
– Макс попросил у меня сегодня твой номер телефона.
– Зачем?
– Вот и я его спросила!
– А он?
– Говорит, в кино хочет с тобой пойти. В кино! Макс! Ну что? Счастлива?
Таня на том конце ждала, а я на этом была не в силах вымолвить ни слова. Почему так? Мечты врываются в закрывающуюся дверь трамвая желаний, вот они, тут, чтобы сбыться для тебя, да только вы разминулись в дверях, потому что ты вышла на остановке.
– Ты там язык от радости проглотила? – весело уточнила Таня.
– Тань… – дрожащим голосом прошептала я.
– Ты чего, плачешь, дуреха? Что случилось?
– Мама едет в Англию работать, а я переезжаю на год к отцу в Питер.
– Какой Питер? К какому еще отцу? У тебя же нет отца!
– И я так думала…
– А как же Макс и кино? А как же школа? А наш книжный клуб? А я?
Что я могла ответить? Что взрослые иногда хотят как лучше, а получается как всегда? Думаю, Таня и так это знала. Она росла старшей в многодетной семье, где всегда приходилось идти на уступки, стараться понимать и быть не по возрасту взрослой.
Мы помолчали, наконец Таня сказала:
– «Один год» звучит оптимистичнее, чем навсегда или никогда больше, правда? Макс, кино, школа, книжный клуб и я будем и через год на том же самом месте – ждать тебя!

Глава 1

Самый кошмарный год

Мы стояли перед дверью квартиры с номером «66», и мама монотонно нажимала на звонок. Под которым была нацарапана чем-то острым надпись «Козел».
– Может, его дома нет? – вяло предположила я.
Мама ничего не ответила. Я присела на чемодан и уточнила:
– Ты ведь сказала отцу, какой у нас рейс?
И снова это многозначительное молчание. У меня закрались нехорошие мысли, только я не успела их озвучить. Раздалось лязганье засова, ворчание: «Кого там черти принесли в такую рань?» – И дверь распахнулась.
Я взволнованно вскочила с чемодана и втянула воздух, чтобы казаться стройнее. Какой-никакой – отец. И мне хотелось выглядеть наилучшим образом. Но, увидев перед собой черноволосого красивого молодого мужчину в наспех накинутом халате, я выдохнула, разом обмякнув. Встреча откладывалась. Этот человек даже отдаленно не был похож на моего отца.
– Вам кого? – спросил мужчина.
Мать ничуть не выглядела удивленной. Она кивнула мужчине на меня и сказала:
– Андрей, это твоя дочь Стефания.
– До-о-очь? – в один голос произнесли мы с мужчиной.
Сказать, что он выглядел потрясенным, – это не сказать ничего. Он вытаращился на меня так, словно увидел инопланетянина. Я вновь попыталась втянуть щеки, но у меня получилось неважно.
Мужчина нахмурился, затем с облегчением покачал головой.
– Вы ошиблись этажом!
Моя мать хмыкнула.
– С чем я ошиблась, так это с количеством выпитого… шестнадцать лет назад. А с этажом все в порядке! Кафе, Набережная Обводного канала, танцы под луной, припоминаешь?
Он прищурил один глаз.
– Маша? С-с-света? Света!
Мама кивнула.
– Так мы пройдем?
– Нет! – вскричал мужчина, пригладив волосы. – То есть… – Он с надеждой взглянул на мою мать. – Это какой-то розыгрыш?
Я покосилась на мать, и мне стало не по себе.
– Ты не предупредила его о нашем приезде? – шепотом спросила я.
Ответ был очевиден.
– Андрей, я никогда тебя ни о чем не просила, – отстраняя его и проходя в квартиру, промолвила моя мама. Мне она жестом показала следовать за ней. Красная от стыда, я потащила чемодан мимо мужчины в прихожую. Новоиспеченный папочка не остановил меня, хотя на его красивом лощеном лице было написано, что он очень хотел.
Прихожая оказалась просторной и светлой, больше моей комнаты дома, со встроенными зеркальными шкафами, кафельным полом и потолком со множеством лампочек. Не то что темный коридорчик со старым, обрезанным по размеру паласом в нашей двушке.
А мать между тем продолжила свою речь:
– Я хоть раз обратилась к тебе? Требовала алиментов или еще чего-то?
Андрей молчал. Или мне нужно называть его отцом? Для отца, пожалуй, он слишком молод и хорош собой.
– Настало время и тебе что-то сделать для своего ребенка.
– Что именно?
– Я уеду на год в Англию… – И мать умолкла, позволив остальное додумать Андрею самому.
И он додумал, на его лощеном лице отразился ужас. Он покосился на меня и выпалил:
– Да она даже не похожа на меня!
Моя мама пожала плечами.
– Сделай тест. У тебя ведь две комнаты?
– Две. Вернее, одна. Вторая занята.
Мама толкнула одну дверь – за ней оказалась спальня в черно-серых тонах с огромной кроватью. Тогда мать открыла другую дверь, за ней оказался мини-тренажерный зал. На стене огромная плазма, на окне и балконной двери вертикальные жалюзи. Вдоль стены стеллаж, на котором блестели стройным рядом награды «Лучший маркетолог отдела», «Маркетолог года» и другие. Там же стоял небольшой столик с компьютером, сканером и принтером.
Андрей самодовольно улыбнулся, и в его васильковых глазах, цветом и разрезом в точности как у меня, загорелся огонек злорадства.


– Как видишь, Света, разместиться у меня негде. Здесь лишь одна кровать – в моей спальне. Э-э… девочка остаться тут не может. Прости, я бы рад помочь, но сама видишь…


– Бросишь ей матрас вон там, – указала моя находчивая мама на угол комнаты возле беговой дорожки. Ей много не надо. Козлик. – Она обернулась ко мне и, ласково коснувшись щеки, взяла чемодан и внесла в комнату с тренажерами. – Тебе здесь будет замечательно, посмотри, даже телевизор есть! Плоский, очень замечательно!
Мне казалось, что все происходящее – это не по-настоящему. Такого просто не могло приключиться.
– Света, можно с тобой поговорить? – Ноздри Андрея раздувались, он, похоже, сдерживался из последних сил.
Мама улыбнулась и, закрыв меня в тренажерном зале, сказала моему отцу:
– Я смотрю, ты все такая же эгоистичная скотина.
– А ты все такая же эксцентричная деревенщина, которая так ничего и не поняла…
Их голоса удалялись, да мне и не хотелось прислушиваться. Единственное, чего мне хотелось, – это убраться отсюда. Еще никогда я не испытывала такой стыд за себя и за маму.

Я просидела полтора часа среди тренажеров в ожидании, что сейчас войдет мама и скажет, что мы уезжаем. Я бы обняла ее и заверила, что ни один институт не стоит таких унижений.

Но мама не пришла, в дверь постучался Андрей, окинул меня тяжелым взглядом. Он уже был одет в серую рубашку и черные костюмные брюки.
– Твоя мама пошла в магазин, – объявил он.
Я не знала, что сказать, и лишь кивнула.
А он, закончив разглядывать меня, сказал:
– Я не стану нянчиться с тобой, у меня своя жизнь. И если ты останешься тут, то тебе нужно сразу уяснить: свои проблемы ты будешь решать сама.
– Проблемы?
Он передернул плечами.
– Таким, как ты, непросто в школе и по жизни…
Я удивленно заморгала.
– Таким, как я? Это каким?
Андрей промолчал, лишь приподнял брови. А я вдруг поняла – он считает меня неудачницей. Неказистой, полноватой, несимпатичной. Я, конечно, всегда знала, что не эталон красоты и стройности, но никто еще так меня не оскорблял. Даже мальчишки в школе. Да, бывало, крикнут вслед «рыжая-веснушчатая». Но я не обижалась. И со мной многие хотели дружить, я нравилась одноклассникам и ребятам из параллели, может, не как девушка, но хотя бы как приятный человек. Сам Максим, популярный старшеклассник, хотел пойти со мной в кино. А это о чем-то да говорит! Так почему же родной отец не увидел во мне того хорошего, что видели другие?
Я почувствовала, что краснею. Как было глупо выбирать красивый сарафан и нарядную кофту для встречи с этим человеком. Для него я и моя мама – деревенщины лишь потому, что приехали из небольшого городка. И даже в самой нарядной своей одежде мы в его глазах аляповатые и плохо одетые.
– Твоя мать хочет, чтобы мы подружились.
– Это не обязательно, – выдохнула я.
– Согласен. – Кажется, он впервые искренне улыбнулся. – Будет достаточно, если мы просто постараемся друг другу не мешать. О школе я договорюсь. – И, прежде чем выйти, он окинул рукой тренажеры: – Можешь пользоваться этим всем!
Не знаю, был ли это намек, что мне надо похудеть. Но в первый раз с тех пор, как узнала, что за год у меня впереди, я расплакалась.


Слезы душили меня, в этой комнате, полной железяк, было нечем дышать. Я подскочила к балконной двери, выскочила на небольшой открытый балкончик и завизжала что есть мочи. В каком-то журнале я читала, что такой выброс эмоций может помочь.
Вранье. Мне не помогло. Люди, которые шли внизу, подняли головы и посмотрели на меня как на сумасшедшую. А на балконе дома напротив я заметила сидящего в кресле кудрявого парня, он тоже с любопытством уставился на меня.
Я вытерла щеки и помахала ему рукой.
После некоторых раздумий он ответил на мое приветствие.
– Как дела? – крикнула я надрывающимся голосом.
Он молчал. Возможно, орать через улицу было плохой идеей. Я уже хотела зайти в комнату, когда заметила у него в руках лист формата А4. На листе черным маркером парень написал свой ник в аське и пароль сети вай-фай.
Я вынула из кармана телефон, подключилась к Интернету и открыла программу для обмена быстрыми сообщениями.
Tef: «Привет!»
LI$: «Никогда тебя не видел раньше!»
Tef: «Я сегодня приехала из Харабали. Знаешь такой город?»
Наверно, мне хотелось с кем-то поговорить о доме, но не вышло.
LI$: «Для питерцев существует лишь один город».
Tef: «И свою географическую невежественность питерцы скрывают за пафосной преданностью городу?»
Я думала, он обидится, но он меня удивил.
LI$: «Ха-ха!»
LI$: «Свое невежество питерцы скрывают за неискренним смехом. Но это между нами ☺».
На балкон выглянула мама.
– Стефания, вот ты где! Привезли диван, идем, выберешь место, куда поставить.
Я только и успела написать: «Мне пора», прежде чем мама утащила меня в комнату.


Увидев, как двое рабочих вносят в комнату диван-книжку, я вдруг осознала, что это действительно конец. Конец мечтам уехать домой и начало самого кошмарного года в моей жизни.
– Куда ставим, хозяйка? – спросил один из рабочих.
Я показала на местечко у стены. Права, маме пришлось отодвинуть велотренажер, прежде чем рабочие поставили туда диван.
Мама достала из большой сумки комплект зеленого постельного белья с белыми цветами.
– На первое время хватит. Вот тут, – указала она на сумку, – я прикупила тебе некоторые вещички, потом посмотришь.
– Мам, – прошептала я, – а нельзя мне с тобой? Я не хочу тут оставаться!
Она порывисто обняла меня.
– Да ты и глазом не успеешь моргнуть, как мы снова будем вместе!
Заметив, что Андрей наблюдает за нами из прихожей в приоткрытую дверь, я отпрянула от матери и отвернулась. Возможно, если бы отец оказался совсем другим, таким, каким бывают хорошие отцы, мне было бы легче. Впрочем, хорошие отцы не отказываются от своих детей. И чего я ожидала?
Мама заправила мне кровать новым бельем, а затем позвала на кухню ужинать.
Кухня в квартире отца была огромной, метров двадцать. Встроенные шкафчики и техника – все серебристое и блестящее. Вместо обеденного стола длинная барная стойка. Ничего общего с нашей крохотной кухонькой со старой плитой, ставшей уже из белой желтоватой. Но, несмотря на всю модность и современность обстановки, я не чувствовала себя уютно. Здесь было как-то слишком просторно, холодно и голо.
Андрей заказал суши и роллы. И был изумлен, это читалось в его взгляде, когда заметил, что мы с мамой не умеем есть палочками.
В наше оправдание я брякнула:
– Мы предпочитаем суп, – и, бросив палочки, взяла вилку и воткнула в ролл.
Мама негромко засмеялась и тоже отложила палочки. Сейчас – в домашнем платье, без макияжа, немного смущенная, она мне показалась очень красивой и молодой. Конечно, в ней не было той глянцевой красоты, которую наверняка предпочитал этот пижон Андрей. Мамино лицо даже по выходным носило отпечаток усталости, а в больших серых глазах словно застыла тоска. Она не выглядела моложе своих лет, но в ее характере всегда было что-то порывистое, взбалмошное и юное, заставляющее мужчин, которые успевали узнать ее лучше, влюбляться в нее. Дома у нее было несколько преданных поклонников. Правда, мама частенько говорила, что ей никто не нужен.


Сейчас, наблюдая за ней и Андреем, я видела ее другой. Она робела перед этим мужчиной, в ней появилась неприсущая ей кротость, и скулы розовели от каждого его пренебрежительно брошенного взгляда.
Я не знаю, что чувствовала она, вынужденная сидеть напротив мужчины, которому было наплевать на нас шестнадцать лет, да и сейчас, но я его просто возненавидела.
Мама тронула меня за плечо и неестественно веселым голосом предложила:
– Стефания, расскажи немного Андрею о себе!
– Это что, интервью? – ощетинилась я.
Одна бровь отца изогнулась.
– Что за странное имя! Над тобой в школе не смеются?
– У нас прибалтийско-польские корни, это имя выбрала для меня прабабушка. И нет, никто надо мной не смеется в школе!

Андрей поднял на меня глаза, наши взгляды скрестились, как шпаги.
– И как мне тебя звать?
Я молчала. Потому что не хотела, чтобы он меня вообще как-то звал.
– Друзья зовут ее Теф, – подсказала мама. – Я иногда зову Фаня. Милая, не хочешь рассказать Андрею…
– Не особо, – я соскочила с высокого табурета, – устала, пойду спать.
Выходя из кухни, я услышала, как Андрей раздраженно спросил:
– Она всегда такая дерзкая?
– Нет. Она хорошая девочка. Ей просто трудно. Она в чужом городе, остается с чужим, по сути, ей человеком и…
– Хочешь совет? Все просто! Не оставляй ее тут!
Я вздохнула. Уж я-то знала, моей маме советы ничьи не нужны.
Я заглянула в ванну, закрылась на защелку и приняла душ. В поисках зубной пасты я обследовала ящички. В одном из них я наткнулась просто на гору презервативов. Вот как, а мой отец предусмотрительный и осторожный. Но совершенно очевидно, таким он был не всегда. Иначе я бы здесь не стояла.


Я выключила свет и, подсвечивая путь к дивану мобильником, юркнула под одеяло. Спать не хотелось, и я зашла в Интернет. Мой новый знакомый был онлайн. И я решила ему написать.
Tef: «Что делаешь?»
Он ответил лишь через пять минут.
LI$: «Ищу на карте Мухосранск, из которого ты приехала, чтобы поддержать с тобой разговор».
У меня к лицу прилил жар, а сердце заколотилось быстрее.
Tef: «Это было… грубо!»
LI$: «Ну, возможно, так будет лучше? ☺☺☺????»
Tef: «Считаешь, что говорить гадости с улыбкой приличнее?»
LI$: «Гадость, сказанная с улыбкой, – это шутка. А гадость, сказанная с серьезным видом, – это оскорбление».
Tef: «А мне кажется, оскорбление – есть оскорбление, сколько ни пытайся его завуалировать ухмылочками!»
LI$: «Тебе кажется!»

Продолжать с ним беседу мне расхотелось. Вряд ли мы подружимся. Поэтому я кинула на прощание: «Спокойной ночи, некультурный питерский мальчик!» – и отложила мобильник.
Через двадцать минут пришла мама и тихонько легла рядом.
– Мам, – позвала я.
– Да.
– Я ненавижу его.
Она не спросила кого. И так было ясно, что Андрея.
– Ненависть – скверное чувство, и от него тяжело лишь тебе, – тихо сказала мама. – Он ничего плохого тебе не сделал.
– Хорошего тоже.
– У вас все впереди. Почему бы тебе не дать ему шанс?
– А разве он дал мне шанс? Он же не приехал, когда я родилась, чтобы хотя бы посмотреть на меня! Не приехал же?


Мама молча обняла меня. Я была права. Этот Андрей не дал шанса ни мне, ни маме, а я теперь почему-то должна быть благородной. Как бы не так! Я никогда прежде не чувствовала внутри такого клокочущего чувства ярости.
– Он совершенно мерзкий, хорошо, что его не было в нашей жизни.
И снова мама ничего не сказала, лишь вздохнула. Я поняла, что ей тяжело оттого, что я возненавидела человека, с которым она вынуждена меня оставить. И специально, чтобы ей стало легче, я сказала:
– Ну ничего, мам, я тут справлюсь. Не бойся за меня!
Она погладила меня по щеке.
– Я знаю. Ты умница.
Мы проговорили целый час. Вспоминали дом и нашу жизнь, небогатую, но полную счастливых и просто замечательных моментов. Нам хорошо жилось вдвоем. И нам никто не был нужен. Ни Андрей, ни кто-то еще!
Мама пообещала, что когда вернется, я доучусь в родной школе, потом пойду в прекрасный институт, мы заведем полосатого кота, и все у нас будет отлично.
Я ей верила, думала, иначе и быть не может. Но я ошиблась.

Глава 2

Чудовища

Спустя два дня мама уехала, и в первое же утро без нее мы с Андреем поссорились.
Я пила йогурт, сидя на диванчике в кухне перед низким прямоугольным столиком. Барная стойка и высокие табуреты мне категорически не нравились. А моему папаше, похоже, нравилось каждое утро зависать перед работой в баре.


Андрей вошел на кухню, одетый в черный костюм, и протянул мне буклет.
– Изучи. Гимназия, куда пойдешь учиться.
Я взяла буклет.
– Почему туда?
– А почему бы не туда. – Андрей взял из холодильника фрукты, молоко и добавив в блендер какой-то спортивный порошок, приготовил себе коктейль.
Потягивая коктейль, он повернулся ко мне на высоком крутящемся стуле и спросил:
– Нравится?
Я отложила буклет.
– Нет, не нравится.
– Жаль. Потому что ты все равно пойдешь туда. Эта школа мне по пути на работу, я смогу тебя подвозить.
– Я предпочитаю ездить в школу на общественном транспорте.
Он одним махом допил коктейль, подошел к дивану и, нависнув надо мной, сказал:
– Характер решила показать? Мне безразлично, каким образом ты будешь попадать в эту школу, хоть на метле летай. Но ты будешь учиться здесь. – Он всунул мне в руку отложенный мною буклет.

Какое-то мне самой неясное упрямство заставило меня произнести:
– Мне не нравится эта школа, я в нее не пойду!
– Я отвалил директору этой школы приличную сумму денег, чтобы тебя зачислили. И я не думаю, что спрашиваю тебя, пойдешь ты или не пойдешь. Я тебе говорю: ты пойдешь.
– Тогда чего ради ты интересовался, нравится мне или нет?
Он хищно прищурил глаза.
– Это была всего лишь вежливость. На самом деле мне наплевать! – И махнув рукой, он бросил: – До вечера.
– А если я сбегу? – крикнула я ему вслед.
Он вернулся и предостерег:
– Сбежишь, я вызову полицию и скажу, что ты меня обокрала. Тебя в два счета найдут.
– А если я скажу, что ты… – Я умолкла и загадочно улыбнулась. Или я только вообразила, что это вышло загадочно?
– Ты себя видела? Да кто в здравом уме в это поверит? – И, видя, как я густо покраснела, сжалился, примирительно предложив: – Будь умницей, не доставай меня, и мы поладим.
Он ушел, а я вышла в прихожую и подошла к зеркалу.
У меня все лицо в веснушках, как у мамы в юношестве, рыжие прямые волосы до лопаток, рыжие ресницы, но довольно длинные, девочки в школе даже завидовали моим длинным ресницам. У меня васильковые яркие глаза, лицо овальной формы, полные губы и немного курносый нос. Я совершенно нормальная. Может, и не красавица, но и не уродина. У меня нет большого живота и при этом тонких ножек. Я не худышка – это правда. Упитанная, но равномерно, поэтому лишний вес даже и не заметен. Или заметен? Да если он и виден, кому какое дело вообще? Я не обжора, могу пропустить завтрак, обед или ужин. Кросс могу пробежать и по канату залезть до потолка! Мама говорила, что у меня такая конституция тела и в этом нет ничего страшного.
Наверняка Андрей нарочно издевается. Думает, раз уродился красавцем, может всех остальных тыкать носом в их непрезентабельную внешность, точно котят в лоток для туалета.
Успокоившись, я прошла в свою комнату, точнее, тренажерный зал. Хотела почитать, но не успела я устроиться с книгой на уже собранном диване, как в окно что-то стукнулось.


Я вышла на балкон и увидела на балконе соседнего дома моего вчерашнего знакомого. Он сидел в кресле и стрелял из рогатки ягодами рябины в мое окно. При виде меня парень поднял руку с телефоном.
Я достала из кармана мобильник и вышла в Интернет.
LI$: «Надеюсь, сегодня у тебя настроение лучше?»
Tef: «Думаешь, в прошлый раз дело было в моем плохом настроении?»
LI$: «Само собой!»
Tef: «Я заметила, что парни и мужчины в этом городе отличаются раздутым самомнением! Это лечится?»
LI$: «Возможно!»
Tef: «Подскажешь рецепт?»
LI$: «Готов обменять».
Tef: «На что?»
LI$: «☺»
Tef: «Хм?..»
LI$: «☺☺»
Tef: «Что бы ты ни имел в виду… Это наверняка очень самонадеянно с твоей стороны!»
LI$: «Мужское самолюбие подобно надутому шару, который легко лопается, стоит поднести к нему острую, как игла, любовь. Не за что. Пользуйся».
Tef: «Хм… надо заточить любовь, а то она туповата у меня пока! И вообще, почему ты не в школе? Или ты уже студент?»
LI$: «Ногу сломал, на лыжах катался, теперь сижу дома ☹. Ну а ты когда пойдешь в школу?»
Tef: «Видимо, скоро. Отец уже выбрал мне гимназию!»
LI$: «Волнуешься?»
Tef: «Немножко. Так где ты сам учишься?»
LI$: «СПБГУ, конечно. ЮРФАК!»
Tef: «На этом месте я должна наверняка снять шляпу и преклонить колени?»
LI$: «Реверанса будет достаточно!»

* * *

Спустя почти неделю ничегонеделания, скуки и переписки с соседом наступило утро моего первого дня в новой школе. Я тщательно оделась и заплела косу.
– Ты в этом пойдешь? – встретил меня вопросом Андрей. Он сидел за барной стойкой на кухне и пил кофе.
– Да. А что? – Я погладила свой сиреневый жакет, плотно прилегающий к телу, и коснулась в тон ему юбки до колен. Под жакетом на мне была рубашка в разноцветную полоску. На ногах коричневые ботиночки. Мы с мамой купили их мне перед отъездом. Очень симпатичные, с серебристыми пряжками.
Отец закатил глаза. Я не выдержала.
– Что не так?
– Прости, но ты выглядишь как… – Он умолк, подбирая слово, но не нашел, проворчал: – Тебя заклюют.
Я тряхнула аккуратной косой.
– Глупости. Никто меня не заклюет. Не переноси, пожалуйста, на меня свои собственные комплексы.
Он усмехнулся.
– Ладно. Завтракай – и вперед.
Я покачала головой.
– Когда волнуюсь, не могу есть!
Андрей криво улыбнулся.
– Видать, ты не очень часто волнуешься!
Ну все, достал! Я уперла руку в бок.
– Тебе обязательно мне постоянно намекать, что я толстая?
Он встал с табурета, взял пиджак, перекинул его через руку и, проходя мимо, проронил:


– Разве я намекаю? Но если тебе так показалось, возможно, подсознательно ты переживаешь из-за лишнего веса.

– Теперь я понимаю, почему ты не женат! – мстительно бросила я ему в спину. – Тебя никто долго выносить не сможет!
– Обсуди это со школьным психологом, – предложил он из прихожей.
Меня от него тошнит! И я не про психолога!
Мы молча вышли из парадной, и Андрей подошел к черному кроссоверу «BMW Х6». Проходящая мимо дворничиха покосилась на нас и профырчала:
– С каждым днем все моложе и моложе водит, срам!
Андрей обернулся.
– Это моя дочь!
– Ну да, и я твоя дочь, папаша, – она обнажила беззубый рот, – и на прошлой неделе была дочь.
Я шагнула к ней и протянула руку:
– Здравствуйте, мне зовут Стефания. Я действительно его дочь.
Женщина растерянно пожала мою руку:
– Ну привет. Я тетя Маша.
Андрей махнул мне садиться в машину. Пока он выезжал со двора, я принялась выбирать радиостанцию, на что отец мне заявил:
– Я слушаю в машине шансон.
Я оставила станцию, где звучала песня «Фристайл» «Желтые розы», воскликнув:
– Я под эту песню отжигала на празднике в детском саду, – и, подпевая: «Эти желтые розы-ы-ы в нежном свете заката-а-а…», прибавила: – Ты многое потерял, что не видел!

Я в эту секунду наблюдала за его лицом, но на нем не отразилось никаких эмоций. А через пять минут он указал мне на четырехэтажное здание школы:
– Приехали.
Когда я вылезала из машины, он с непонятным мне сочувствием сказал:
– Удачи. Если что… пожалуйся классному руководителю, не терпи.
Я недоуменно посмотрела на него.
– Не знаю, в какой школе ты учился и что там с тобой делали, но мы живем в двадцать первом веке, со мной все будет отлично! Это всего лишь школа.
И я решительно зашагала к школьному крыльцу, где стояла группа старшеклассников. Я приблизилась к ним.
– Ребята, привет! Я новенькая. Мне нужен триста двадцатый кабинет, подскажите?

Скачать книгу полностью